Выбирай, Яростный человек
На улице было утро, когда Ярослав вышел из княжеских хором и с дружинниками, мрачнее тучи, направился на площадь.
– Матушка! Матушка милая! – услышал он знакомый голос и заметил Челубея, быстро идущего вслед княгине Неждане, что окружалась стражей.
– Чего это он? – спросил один из воинов Ярослава.
– Матушка, прошу вас, смилуйтесь. Упросите батюшку отпустить сынов его. Ну ладно моего-то? Он мог что брякнуть не подумав. Но Пересвета Богдановича-то за что?
Княгиня высокая, статная, семнадцати годов, как обычно, молча внимала. Старше выглядела Неждана. Взор из-под опущенных век очень редко заглядывал в лица людям. Одному Богу известно, сколь языков её прокляло, однако по прямому стану, суровому не по годам лицу и не скажешь, что подавлена чем-то иль сломлена.
– Матушка? Ну, что вы молчите?
– Уймись, Челубей, – громко бросил Ярослав, направившись в их сторону. – Не тебе оспаривать волю моего отца.
– Бог упаси! Как я могу? Дык за что ж их, хоть бы знать?
– Ступай, говорю. Парней погоняй. Игоря, по воле Бога, может, и отпустят скоро. А Пересвет и вовсе не твоя забота.
Челубей угрюмо махнул рукой и, понурив голову, удалился. Ярослав княгине собирался сказать что-то, да та уж далеко была.
– Ярослав!
Услышал князь. Дружинники склонили главы.
– Здрав будь, Огнедар.
– Здрав будь. – Они пожали друг другу руки. Оба глянули на воинов, что сопровождали их. Те проследовали за Челубеем, оставив говорить господ наедине.
– Я слышал, ты искал со мною встречи, – молвил Огнедар. – Прости. Семью не видел, почитай, как половину года. Сам понимаешь. Адельку обидеть – дорого обойдётся…
– Любит тебя сестра. А грозилась оскопить, помнится.
– В батьку нравом вышла. – Огнедар вздохнул с улыбкой. – Не второй ли день первенец Богданова под замком сидит?
– Да. Уж день второй.
– В чём дело, Ярослав? Пересвет приказ отца слышал. Что за дерзость?
– Сам всё знаешь, Огнедар… – подошёл к ним третий муж, коего Ярослав встретил уж мрачней. – Да и Вечезар молчать не будет за такой обман. Большую часть народа старик подымет. Даже те, кто был за мир, не рискнут быть трусами в глазах родов своих. А коль прольётся много крови, кто войско Богданово кормить будет?
– Не ты ли должен был, Рун, повлиять на расклад поблагостней? – Огнедар уколол говорившего глазами. – Девка та – Беляна – могла остаться с Пересветом и без брака, коль так он к ней привязан. Дочь Лучезара нам важнее.
– Нестабилен тот расклад. Союз не так нам важен, как спокойствие Сварога. Княжна иначе только в тягость.
– Нельзя пускать чернь до власти! Последний раз в крови купались. Сколь раз мне объяснять тебе да Пересвету. Как говорить к тому же велишь это Богдану?
– Здесь нам нужен мир.
– Весь народ не встанет.
– Ты ребёнком был средь них, как свой род покинул. И, видать, забыл, сколь много здесь решают узы.
– Хватит этих лясов. – В спор вмешался Ярослав. – Я скажу отцу всю правду.
– Интересно глянуть, – мрачно сплюнул Огнедар. – Что сказать велишь княжне-невесте, что в пути к Перуну?
– Всё проще, чем ты думаешь, – отозвался Рун, взглянув на Ярослава.
Глаза потупил князь и угрюмо скрестил руки.
– Я не Пересвет, как и не старший сын. Лучезар не стерпит это.
– Ты Богданович такой же.
– Я не наследник власти. Княжна отдана за надежду трона.
– Что же, видно, прав ты, – протянул надменно Рун, бросив взгляд на Огнедара. – В жёны Пересвет возьмёт княжну. Мы союз получим. Как народ восстанет, мы обрушим на него всё войско Богдана. Люд попередохнет, мы ж пойдём работать или же покинем земли эти как победоносцы. Лучезар на это взглянет – на обвал такой, дочь свою он заберёт. Что ж, исход достойный.
Рун склонил главу обоим, с кем он говорил, после прочь пошёл к хоромам. Огнедар и Ярослав проводили его взглядом.
– Без последствий выхода не будет, – глухо молвил Огнедар. – Совет соберётся через три денька. Думай, что сказать отцу там, раз решил поведать ты то, что все скрывали.
Богданович не отвечал. А что он ему скажет? Хоть и Ярослав отца не страшился, да прекрасно понимал, к чему могут привести необдуманные лясы. Мать не раз попадала под горячу руку Богданова, и, если бы не сын её, Бог знает, как отец всё ж зашиб бы Герду. Что за глупая женщина?…
Вспоминая мать, Ярослав только и слышал её убеждения, что он старший сын своего отца, что он должон наследовать власть его и богатство и никому боле не уступать. Но чем боле его та убеждала, тем слабее становилось само желание сына. На фоне её выделялась Крамола. Мать Пересвета, коя то и дело посылала сына своего с лакомствами к Ярославу, а в отсутствие недоброй матери дула ему в ухо. Почему Богдан продолжал бороться с первою супругой – Гердой, для Ярослава то было загадкой. Если б отец вовсе потерял к ней интерес, ярость её, возможно, бы угасла. А между тем, родила она Богдану боле, чем кто-то из жён его, – трёх дочерей и Захарку с самим Ярославом. Жаль, брат умер от какой-то неведанной болезни.
Огнедар ушёл. Ярослав так и стоять остался. И как поднял он глаза, взору его вдруг показалась маячившая неподалёку худенькая фигурка с светлою косой. Пригляделся. Понял, что не Беляна это, а кто-то иной. Он вздохнул и в размышлениях вновь поплёлся куда шёл. А из-за поворота за его уходом наблюдавший быстро прочь проследовал.